Складывается впечатление, что Павла Воробьева травмы просто преследуют. Едва Паша набирает форму, как тут же дает о себе знать старая (или новая) болячка. И тем не менее, выходя на лед в четвертом звене (а стало быть, весьма нерегулярно), Павел долгое время входил в тройку лидеров «Локо» по показателю «гол+пас» и только в последних турах третье место занял другой, а он остался четвертым...
— Паша, бытует мнение, что в последнее время ты стал играть несколько хуже, нежели раньше, хотя твои статистические показатели убеждают меня, что это не так.
— Со стороны виднее. Но сама знаешь — сколько людей, столько и мнений — одни считают, что я стал играть хуже, другие — наоборот... Я ведь практически полностью пропустил прошлый сезон — многому теперь приходится учиться заново. Так что доля истины в том, что я что-то потерял, наверное, есть.
— И что же ты потерял?
— Не могу сказать, что потерял, но прибавлять нужно, во-первых, в силовых единоборствах, а во-вторых, надо бы еще поработать над катанием, видением площадки, умением содавать остроту перед воротами противника. Вообще-то совершенству нет предела, но к нему надо стремиться — анализировать после матчей свою игру, искать способы устранить увиденные недостатки.
— Совершенству нет предела... Но ведь может когда-нибудь наступить момент, когда ты скажешь себе: «Все! Теперь я доволен своей игрой!»
— Не думаю, что такое случится. Ведь бывает как: у игрока что-то начинает получаться, и он успокаивается, останавливается на достигнутом и в конечном итоге утрачивает мастерство. Я считаю, что успокаиваться нельзя ни в коем случае — нужно постоянно прогрессировать, добавлять что-то новое в свой арсенал и при этом не забывать шлифовать уже освоенные приемы. Вообще каждый хороший хоккеист должен владеть парой-тройкой таковых.
— Коли так, и у тебя, наверное, есть любимые приемы, которые всегда удаются?
— Я не могу сказать, что есть что-то, что у меня получается всегда. Но даже если есть один любимый финт, то может сложиться такая ситуация, когда он не поможет — на такие случаи должна быть парочка запасных вариантов — какой-нибудь да пройдет. Хороший игрок за доли секунды может выбрать из своего набора приемов именно тот, который ему поможет. Дай-то Бог подняться до такого уровня мастерства в ближайшее время.
— А тебе не кажется, что иногда не помешает и похвала? Не всегда же только о своем несовершенстве думать!
— Может быть. Я бы сказал так: не нужно себя нахваливать — нужно знать свои возможности и играть соответственно им. А хвалить... Я же не буду ходить и бить себя кулаком в грудь, мол, я молодец, я суперзвезда! (Улыбается).
— Ну ты прямо из крайности в крайность! Можно ведь и поскромнее. Например, сыграл ты матч, сделал передачу, гол забил. Можно сказать себе после этого: «Да, сегодня я доволен собой!»
— Давай возьмем хотя бы недавнюю игру с ЦСКА. Да, я забил победный гол. Здорово, конечно. Но в целом сыграл слабо.
— Что в твоем понимании означает «слабо сыграл»?
— Да понимаешь, у нас звено достаточно молодое, игра с самого начала не слишком хорошо задалась, занервничали, как-то потерялись — и после второго периода команда перешла на игру в три звена, мы оказались на скамейке запасных... И я уже даже не рассчитывал, что еще выйду на лед во второй половине последнего периода.
— Вышел и доказал, что зря усадили на лавку?
— Нет, ничего я не доказывал, просто старался принести пользу команде в меру своих сил. Вот, можно сказать, повезло мне с отскоком шайбы — и я забил. (Улыбается).
— Признайся, обидно оставаться не у дел, когда тренер переходит на игру в три звена?
— Обидно. Есть в этом какая-то доля несправедливости, что ли? Это ведь проявление недоверия. Все ведь ошибаются, игроки ведь не роботы. Но кому-то доверяют, а кому-то — нет и сажают на лавку. А когда ты знаешь, что у тебя есть право на ошибку, то играешь совершенно по-другому, не так зажато, что ли, как в противном случае.
— Сейчас в связи с правилом «3+2» не все игроки могут рассчитывать на постоянное место в основе, но если кто уж заявлен на игру, то он «из штанов выпрыгнет», но постарается сделать так, чтобы снова не отправили в запас. Так, может быть, это своего рода стимул играть эффективнее?
— Да вроде бы и так я выхожу на лед и забиваю, но все равно потом оказываюсь на лавке...
— Но ты, надеюсь, не будешь отрицать, что в первом звене играть куда почетнее, нежели в четвертом?
— Если честно, я не вижу разницы, в каком звене играть. Просто, когда идет равномерная нагрузка на все звенья — это одно, а когда, будучи в четвертой тройке, не выходишь на площадку при игре в неравных составах — совсем другое. Ведь может сложиться так, что удаления последуют одно за другим — тогда весь матч можно просидеть на скамейке. Или выйти на пару-тройку смен, когда уже «остыл» совсем. Поэтому с кем меня поставят в звено — с теми и буду играть, лишь бы выходить на лед.
— Но частая смена партнеров ведь не идет на пользу — надо суметь приспособиться к ним, «набить руку», найти взаимопонимание.
— Конечно. Но у каждого тренера свой взгляд на хоккей. Я вот периодически смотрю игры чемпионата, так, например, наставники «Северстали» редко перекраивают звенья, играют достаточно стабильным составом. Да и многие другие команды, как мне кажется, так делают, наигрывают постоянные тройки перед плей-офф, где уже не поэкспериментируешь. Мне это больше по душе, но это мое личное мнение. А определение состава на игру — прерогатива тренера.
— Еще один вопрос о взаимопонимании: ты обрел его в тройке с Непряевым и Глазачевым?
— Я считаю, что у нас неплохо получалось играть вместе — за короткий срок до перерыва 3 игры подряд забивали. А вне льда постоянно обсуждали различные эпизоды, анализировали свою игру.
— Всегда ли удавалось реализовать намеченное на игру?
— Конечно нет. Ведь всего нельзя предугадать. Но бывают стандартные ситуации, которые повторяются в матче достаточно часто — это надо использовать с максимальной пользой. Я считаю, что нам это неплохо удавалось. Но... тренеру виднее...
— Ты говоришь, что тебе неважно, в каком звене играть. Но разве тебя не задевает тот факт, что твоего бывшего партнера по звену Антона Бута перевели в первую тройку, а тебя — в четвертую?
— Нет, не задевает. Можно играть в четвертом звене и при этом приносить пользу команде и быть лидером. Но бывает и так, что тренер выпускает четвертое звено только для того, чтобы первые три отдохнули, а потом опять сажает на лавку. Это разве может быть приятно? Особенно если играешь неплохо и регулярно набираешь очки.
— С каким настроением вышел на тренировку перед матчем с «Магниткой», когда узнал, что в заявке не числишься?
— Если честно, была обида и даже какая-то злость — ну почему же так? Видимо, надо еще больше работать на тренировках и эффективнее использовать предоставляющиеся шансы.
— Тема НХЛ сейчас для тебя актуальна? В задрафтовавший тебя «Чикаго» не собираешься?
— Сперва надо сезон завершить, а там уж будет видно. Сейчас об этом не думаю, да и предложений конкретных пока не было. Главное — достойно завершить сезон и помочь команде. А уж потом и о «Чикаго» можно подумать.
— Если бы ты имел стабильное место в «основе» клуба Суперлиги, был лучшим игроком, получал хорошие деньги, все равно собрался бы в НХЛ?
— Да, я все равно уехал бы. На данном этапе деньги для меня не самое главное, сейчас важнее вырасти как игроку, как личности. Я хочу не просто «попробовать свои силы» в НХЛ, как некоторые, а поехать и закрепиться там.
— Ты следишь за выступлениями «Чикаго»?
— Да, постоянно смотрю статистику — мне это интересно. Иногда созваниваюсь с другими людьми, от которых получаю уже более подробную информацию.
— Для тебя важно, в какой клуб НХЛ ты попадешь?
— Если честно, без разницы. Но раз уж меня задрафтовал «Чикаго», то лучше туда. Я там побывал, познакомился с многими игроками, с главным тренером, знаю, какие люди работают с командой. Да и вообще считаю, что в этом клубе все отлично!
— Почему? Может быть, ты видел лишь одну сторону медали?
— Может быть. Вряд ли все безоблачно. У кого-то игра пошла — и он в «основе», у кого-то нет, и он большую часть времени проводит в фарме...
— Многие рвутся в НХЛ за большими деньгами. Если тебя они не интересуют, тогда за чем же ты собираешься за океан?
— Это сейчас для меня они не первостепенны. Я еще молод и нужно думать только об игре. А потом... Потом семьей обзаведусь, надо будет обеспечивать ее. А чтобы иметь хороший заработок и жить в свое удовольствие, надо быть высококлассным игроком, к чему я и стремлюсь.
— Похоже, ты и впрямь решил в тех краях корни пустить. Чем же тебя не устраивает наша страна?
— Мне кажется, жить здесь сейчас не безопасно...
— А где же безопасно?
— Ну не здесь — это точно. Здесь очень много криминала. В Америке я пожил полгода и за это время успел ощутить разницу — там для людей делается гораздо больше, нежели у нас.
— Стало быть, патриотом ты не являешься?
— Стало быть... Ничего плохого в этом не вижу — кто-то живет тут и всем доволен, а я вот — нет.
— Многие болельщики считают тебя излишне серьезным и самокритичным, и оттого не очень заметным.
— А кто сказал, что я самокритичный? Да и слишком серьезным себя назвать язык не поворачивается. Но ведь не могу же я постоянно ездить по льду с улыбкой до ушей — могут за сумасшедшего принять. На площадке, кстати, все серьезные. А кто знает, какой я вне льда? А насчет незаметности... Есть другие игроки — лидеры, звезды. Ради Бога! А я, значит, серенький такой вот, посредственный. (Улыбается).
— Есть игроки, которые «работают» на свою популярность. Автографы раздают...
— Ну, в автографе я еще никому не отказывал. Порой по нескольку раз одним и тем же людям... Нравится, значит, кому-то и моя игра.
— Как ты приводишь себя в норму после неудачного матча?
— Лично мне для этого нужно поехать домой и просто побыть одному, ничего не делая и не думая об этом. Иначе можно еще больше расстроиться.
— Сколько с тобой говорю, ты постоянно себя критикуешь. Что нужно, чтобы хоть на время успокоиться?
— Я максималист, так что в ближайшее время успокоения не будет. Вот, например, сыграл я 40 игр и забил в них 9 шайб (про 17 передач почему-то промолчал — М. К.) — это разве результат для нападающего? Нападающий он для того и нужен, чтобы голы забивать! Поэтому, чем больше я забью, тем лучше.
— Так тебя постоянно преследует мысль о том, что надо забить, забить и еще раз забить? Может, если думать о том, чтобы просто принести пользу, и голов будет больше?
— Я себя не извожу таким, что, мол, НАДО забить. Накануне игры вообще отключаюсь, а настраиваюсь уже непосредственно перед игрой. Ну а забить — так кому же этого не хочется-то?
— А какие-нибудь предчувствия перед игрой бывают? Что, например, точно выиграем сегодня, или шайбу забьешь?
— Сны про хоккей бывают. Я в них играю, забиваю, но ничего конкретного не вижу — ни лиц соперников, ни названия команды. (Смеется). Вот Ваня Ткаченко в прошлом году рассказывал, что перед финальной игрой с «Ак барсом» ему приснилась победа — и ведь на самом деле выиграли. А у меня вещих снов не бывает.
— Давай отвлечемся от хоккея. Поговорим о хобби. Тебе с твоей серьезностью, наверное, в шахматы играть нравится.
— Только не в шахматы! (Смеется). Я их не люблю и играть в них не умею. Уж лучше боулинг. Правда я им редко занимаюсь. Еще в кино люблю ходить. Но тоже нечасто удается что-нибудь посмотреть. Плей-офф не за горами — расслабляться не время. Вот только сыграть бы дали! (Улыбается).
— Представь себе, что ты стал участником игры «Кто хочет стать миллионером?» и выиграл миллион. Что с ним сделаешь?
— А я при этом хоккеист?
— Допустим.
— Тогда положу в банк — пусть там полежит. А во что я его вложил бы сейчас?
— Ну, конечно, этих денег на «Порше» или «Феррари» не хватит, но, например, Ваня Ткаченко наполовину приблизился бы к своей автомобильной мечте. Может и у тебя такие же пристрастия?
— Я не настолько увлекаюсь автомобилями. (Улыбается). Если бы не был хоккеистом, вложил бы деньги в бизнес, ресторанный, например.
— С местом жительства ты, похоже, определился. С бизнесом тоже. Может, в недалеком будущем русские туристы в Америке смогут отобедать в одном из ресторанов русского хоккеиста Павла Воробьева?
— Мне бы этого хотелось.
— Ты говорил, что надо достойно завершить сезон. А потом?
— Потом будет Ибица.
— Честно говоря, не представляю тебя там. Ведь Ибица славится прежде всего ночной жизнью, дискотеками. Куда легче могу представить тебя где-нибудь на солнечном берегу необитаемого острова, попивающим кокосовое молоко.
— Это тебе так кажется, что Ибица и я несовместимы. Я очень даже люблю подобного рода развлечения. Хотя и от второго варианта не отказался бы. (Смеется).
— И напоследок вопрос о будущем. Какой ты представляешь себе жизнь на ближайшие десять лет?
— Десять лет? Это к тридцати, получается? Заиграть в «основе» команды НХЛ, быть там на хорошем счету. Попасть в сборную, стать чемпионом мира, выиграть Кубок Стэнли... Это в хоккее. К тридцати годам хотелось бы обзавестись семьей, чтобы все близкие мне люди были рядом.
— То есть ты собираешься играть в НХЛ, иметь семью, дом...
— Дом, машину, собаку. (Смеется).
— Если ты будешь иметь все, о чем говорил, тогда ты сможешь назвать себя счастливым человеком?
— Да я уже сейчас могу назвать себя счастливым человеком. Так и напиши.
