Вратарь ярославского "Локомотива" Егор Подомацкий стал единственным представителем российской Суперлиги в составе олимпийской национальной сборной нашей страны. Именно там, в Солт-Лейк-Сити, он получил свою первую (дай бог, не последнюю!) олимпийскую медаль и стал "Заслуженным мастером спорта".
"Велика заслуга", - съязвят критики – "Просидеть весь турнир "на банке"…"
"В сборную с улицы не возьмут" – скажет позднее на это Подомацкий. И будет прав. Отнюдь не за красивые глазки заприметили голкипера тренеры Олимпийской команды России.
Он заслужил эту медаль. Не просто заслужил – выстрадал. Еще тогда, когда получил шанс поехать на Олимпиаду в Нагано "третьим". Но судьба (в лице тогдашнего главного тренера ярославцев Петра Воробьева) распорядилась иначе: рекомендованный своим наставником Подомацкий был безжалостно отцеплен с его же подачи и заменен вратарем череповецкой "Северстали" Шевцовым.
Это был хороший урок, плоды которого мы видим уже сегодня: через четыре года Подомацкий поехал на Олимпиаду в Солт-Лейк-Сити. Но не "третьим" – вторым! Поступательные шаги нашего голкипера по лестнице вверх – впечатляют. Пожалуй, в 2006 после Олимпийских Игр в Турине надо будет поинтересоваться у ярославского кипера секретом столь успешного продвижения в карьере…
А, впрочем, уверена, он скажет, что никакого секрета тут нет: огромная работоспособность, вкупе с самоотдачей и желанием постоянно совершенствовать свои таланты – вот и все.
Вот и все, что помогает Егору Подомацкому "держать марку", выдавать потрясающие серии "сухих" игр, отражать "неберущиеся шайбы" и просто быть одним из самых надежных голкиперов Суперлиги.
- Егор, как встретили тебя, единственного представителя российской Суперлиги, энхаэловцы? Какое отношение было к тебе в команде, и вообще, была ли у России - Команда?
- Была. И приняли меня там замечательно. Насколько я могу судить, все игроки находились в хороших отношениях между собой, атмофера была дружественной. Мы даже в столовую ходили всей командой. Сдвигали там столы, чтобы можно было сесть всем вместе, общаться. Перед тренировками, в любое появляющееся свободное время, все старались держаться друг друга.
- С кем ты проживал в одном номере в Олимпийской деревне?
- С Брызгаловым.
- Тебя сразу экипировали в форму сборной России или сначала пришлось "щеголять" в "обмундировании" "Локомотива"?
- Практически сразу. На следующий же день после прилета, к первой тренировке.
- Егор, понятно, что ты ехал на Олимпиаду вторым вратарем. Но все-таки была ли у тебя надежда хотя бы раз встать в ворота? Состоялся ли на эту тему у вас разговор с Фетисовым?
- Этот разговор шел всегда. Любой вратарь, неважно: второй или третий, постоянно должен находится в боевой готовности, чтобы в любую секунду выйти на лед. Уже после самой Олимпиады тренеры сказали мне, что хотели поставить меня на третий период с Беларусью в матче за бронзу, но решили не дергать ни Хабибуллина, ни команду, и доиграть тем же составом.
- Получается, ты "пострадал" за Родину, только сдавая кровь на допинг-пробу?
- Нет, мне и кровь сдавать не пришлось. На допинг-контроль ходил, но делал другие анализы.
- Американские врачи действительно относились к русским спортсменам с долей предвзятости, как писали некоторые СМИ?
- Нет. Какая предвзятость? Они качественно выполняли свою работу.
- Ощущалась ли усталость от бесконечного ожидания, а потом – от несбывшихся надежд?
- Я бы не называл это усталостью. Просто когда остаешься в запасе, всегда переживаешь сильнее, чем, если стоишь в воротах. Во-первых, видишь игру как бы со стороны, а во-вторых, необходимо мысленно готовиться к любому повороту дел. В частности к тому, что надо будет выходить на лед и играть. Поэтому было особое внутреннее напряжение.
- После первого матча с беларусами в групповом турнире, когда Николай Хабибуллин, провел далеко не лучший свой матч, признайся честно, не шевельнулась такая мысль, что ты мог бы отстоять лучше?
- Вообще-то, я считаю, что не имею права судить об игре другого вратаря, тем более – в своей команде. Главное, что он – пропустил меньше, чем голкипер соперника.
- Тренировки с этой российской сборной тебе, как вратарю, что-то новое дали?
- Конечно. Тренировки для того и нужны, чтобы перед каждой игрой учиться и совершенствоваться. Одно то, что я находился в такой компании, уже много значит для меня. Работать с этими игроками, профессионалами - было одно удовольствие.
- У Федорова, Твердовского и других действительно настолько "убойный" бросок?
- Все зависит от ситуации. Есть и "убойные", и сумасшедшие броски. Но энхаэловцы – такие же хоккеисты, как и представители российской Суперлиги. У ребят из нашего чемпионата тоже бывают неслабые бросочки. Дело в том, что игроки НХЛ – сильнейшие, и у них абсолютно у всех развиты подобные качества. Это не только в российской команде, но и в любой другой олимпийской сборной.
- В чем заключалась твоя "работа", как второго голкипера? Говорят, что, во многом, именно от "дублера" зависит микроклимат в коллективе и настрой на матч.
- По-моему это неважно: второй ты, или даже третий. Каждый игрок является полноправным членом команды, даже если не выходит на лед. И от него, как от любого другого, зависит общий результат.
- Приходилось что-то говорить, советовать именитым российским хоккеистам, когда они находились рядом на скамейке?
- Да. Так всегда бывает, и особенно – в сборной. Любой игрок, хоть вратарь, хоть полевой обязательно поддерживает партнеров, старается сказать что-то ободряющее.
- Была ли надежда на то, что на тебя и твою работу на тренировках обратят внимание селекционеры-скауты?
- Я не знаю, был ли на Олимпиаде кто-то из скаутов, но думаю, что вряд ли. В сборных выступали практически все звезды и суперзвезды НХЛ, профессионалы, играющие в этой Лиге, поэтому селекционерам там смотреть по большей части было не на кого.
- Егор, а за беларусами-то на турнире следил? Все-таки их сборная состояла из хоккеистов, со многими из которых ты хорошо знаком и играешь в российской Суперлиге. Порадовался, когда они обыграли шведов?
- Мы следили за всеми командами, выступающими на Олимпийском турнире. По крайней мере, результаты знали абсолютно все. Наверное, все-таки Беларусь особо не выделялась. А то, что они выиграли у шведов, для меня лишний раз доказывает, что хоккей сейчас во всем мире становится примерно равным. Это, конечно, относительно, но, я считаю, что такой четкой градации, как раньше, уже нет.
- Получается, ты не считаешь, что поражение шведов - сенсация?
- Я согласен, что это – сенсация. Полная неожиданность. Я на сто процентов уверен, что шведы просто не восприняли беларусов всерьез. Тем более, что те в последних матчах не раз уступали с крупным счетом, пропуская в ворота по 8 шайб. Это и есть та самая недооценка соперника, о которой часто говорят. Однако мое мнение все же таково, что хоккей постепенно, медленно, но все-таки подравнивается в разных странах и чемпионатах. Мне кажется, сейчас практически любой сборной по силам сыграть на очень приличном уровне.
- С экс-ярославцами, защищавщими беларусские цвета, ты общался в Солт-Лейк-Сити – с Панковым, Скабелкой, Копатем?
- В Олимпийской деревне мы постоянно встречались, пересекались. Разговаривали, шутили – в общем, общались обычно, как всегда.
Бронзу отметили борщем и солянкой
- Егор, как ты думаешь, могла ли Россия завоевать на Олимпиаде золотые медали?
- Честно говоря, не могу утверждать с уверенностью. На мой взгляд, там было шесть практически равных команд, посеянных без квалификации, и каждая имела большие шансы на победу. Но получилось так, как получилось. О себе скажу: я доволен тем, что есть.
- Что ты почувствовал с финальной сиреной полуфинального матча?
- Мы все расстроились. Было обидно. В третьем периоде бились, играли до последнего, но… В раздевалке игроки сидели понурые, потому что настраивались на матч очень здорово. Потом тренеры сказали нам, что жизнь продолжается, обратно уже ничего не вернуть и не исправить. Как принято в НХЛ – любую проигранную встречу, даже на соревнованиях такого ранга, надо сразу забывать и готовиться к новым сражениям.
- Что ты скажешь о предвзятом судействе этого матча, о котором так много говорили на Олимпиаде?
- Болельщики сами должны были все видеть, и судить об этом им. Неприятно узнавать, что шайба, как было видно на камере, все-таки пересекла линию ворот. Но судьи отказались смотреть видеоповтор, и больше этот момент на экранах не показывали.
- А как же первые два периода, когда сборная России нанесла по воротам команды США лишь 8 бросков и лишь в последней трети "завелась". Говорят, что игру все-таки "сдавали"…
- Это очень глупое предположение.
- Как отпраздновали бронзу?
- Вечером все вместе собрались в "Русском доме". Нас поздравили, вручили тем, у кого еще не было, звания "заслуженных мастеров спорта". Потом был стол с шампанским. Стол - символичный, "российский". Поскольку все давно не были на Родине, блюда приготавливались типично русские – борщи, солянки. Немного посидели и разъехались. Кто-то уже вечером уезжал, кто-то – на следующий день, утром.
- Многие скептики с ехидцей подчеркивают: дескать, Подомацкий с Брызгаловым звания "Заслуженных мастеров спорта" не заслужили, а получили…
- В ответ я могу сказать лишь одно: я там был, находился в этой команде, работал, тренировался. И я думаю, что не просто так оказался в этой сборной. Первого попавшегося с улицы туда не возьмут.
- Ты видел российскую сборную, что называется, "в деле". Как ты думаешь, затерялся бы в ней твой нынешний партнер по команде железнодорожник Андрей Коваленко, или кто-либо из других игроков Суперлиги, или, напротив, принес бы больше пользы?
- Я не могу ответить на этот вопрос. Выбор кадров – это прерогатива исключительно тренера. Он решает: кого приглашать, а кого – нет. От того, что я скажу "может быть" или " не может быть" ничего не изменится. Сложно судить, не видя игроков Суперлиги в составе именно ЭТОЙ сборной. Возможно, они сумели бы себя там проявить, но не исключено, что и нет. Я не знаю.
- Что ж, вторым вратарем ты уже побывал на Олимпиаде. Что будет через четыре года – первый?
- Надеюсь. Буду стремиться.
Место в составе придется завоевывать заново!
- Я заметила, что ты практически никогда никого не обсуждаешь: ни одноклубников, ни соперников, ни напарников, ни тренеров. Почему? Это черта характера, или ты просто на своем примере знаешь, как это неприятно?
- Просто я считаю, что то, о чем думаю я – это только мое личное мнение. Может быть, я не прав, зачем в таком случае выносить его на всеобщее обсуждение? Говорить о хоккее в целом и моих напарниках – дело тренеров. Это их работа, а я не считаю правильным давать кому-то оценку. Возможно, кто-то думает по-другому.
- А если ты недоволен оценкой своей игры, тогда ты высказываешь это вслух или тоже предпочитаешь "копить в себе"?
- Все зависит от того, кто этот человек, который критикует меня.
- Например, главный тренер. Конечно, тренер – это тренер, но ты же можешь быть не согласен с его мнением. В таком случае ты споришь с наставником, или слепо подчиняешься?
- Я не высказываю свое мнение. Я всегда внимательно все выслушиваю, и если тренер прав, то вбираю в себя все сказанное. Ну, а если мне кажется, что он не прав…
- Смотри пункт номер один: "Тренер всегда прав?"
- Не то, чтобы… (улыбается). Но я действительно все равно слушаю. На то он и тренер, чтобы объяснять, анализировать, находить правильное решение.
- Многие уверяют, что Подомацкий – очень скрытный человек. Так ли это на самом деле?
- Все зависит от того, в какой компании я нахожусь, и с кем общаюсь. Сам я никогда ничего о себе не рассказываю и не собираюсь. Такой у меня характер. Но если спросят – отвечу.
- Всегда ли ответишь?
- Опять же: смотря какие вопросы мне задают. О своей личной жизни, например, я не говорю, хотя спросить все время пытаются. Есть вопросы приятные и не очень, тут надо смотреть конкретно: кто задает, зачем? Бывает, что приходится и на неприятные вопросы отвечать.
- Как ты вообще относишься к критике, например, в газетах?
- Я не так часто читаю спортивные газеты, чтобы обращать внимания на критику. А если читаю, то только тогда, когда мне говорят, что там написано что-то хорошее (улыбается). Все равно ребята в команде в основном покупают прессу, читают, так что все сразу становится известно.
- На чью критику ты все-таки стараешься реагировать? Есть ли у тебя такие авторитеты, к чьему мнению ты прислушиваешься, следуешь советам, или же таких людей для тебя не существует?
- Еще раз повторюсь: если критика в газетах, то я не обращаю на нее внимания. У нас своя работа, у журналистов – своя. А вообще, авторитетные люди, конечно, есть для каждого человека. Тренеры, знатоки хоккея, специалисты – их мнение важно. Если они правы, всегда можно, нужно и стоит к ним прислушиваться.
- Интересно, а как ты решаешь: правы они, или нет?
- Большинство своих ошибок я и сам хорошо знаю, могу определить степень своей вины в той или иной ситуации. И если эти ошибки видят другие, и говорят мне об этом, то я с ними всегда соглашаюсь. А затем работаю и стараюсь их исправить.
- А неужели никогда такого не было, что после, например, неудачного матча ты слышишь разговоры болельщиков о своей игре и думаешь: "А ведь они действительно правы!"?
- После игры я и сам сразу осознаю все свои просчеты, анализирую их. Если же обращать внимания на всю критику, которую слышишь, то не останется времени на игру.
- Люди по своей природе достаточно "обидчивы". Ты же, несмотря ни на что, продолжаешь общаться с прессой, хотя и не слишком открыто. Только ли потому, что "у журналистов – своя работа", или просто еще не сталкивался с "откровенным враньем" в твой адрес?
- Сам не видел, не читал, но мне говорили о подобных вещах. Может быть, не совсем "откровенное вранье" писали, но такие нюансы, которые в корне не соответствовали действительности.
- Некоторые спортсмены в таких случаях любят искать автора статей и "докапываться до истины". Ты, похоже, не из их числа?
- Слухи - это слухи. Они есть, были и будут всегда. Во-первых, если газета уже вышла, то, что толку искать автора и устраивать разборки? А во-вторых, я еще раз скажу: надо больше работать, а не обращать внимания на небылицы.
- В интервью одной из местных газет ты как-то сказал, что слегка опасаешься давать интервью, поскольку журналисты тебя вроде бы как "сглаживают"…
- Я имел в виду не то, что "сглаживают", а то, что иногда так думаешь, чтобы "оправдаться" перед собой за неудачную игру. И это не только у меня, но и у многих ребят бывает. Если провел матч отлично, то даже не подумаешь ни об интервью, ни о чем-либо другом. А вот если что-то не получилось, где-то недоработал, то вспоминаешь: что было, что не так сделал? Думаешь: "А, вот интервью давал! Все, больше не буду!" (улыбается) Потом, конечно, так уже не считаешь, но в принципе перед решающими играми, например, плей-офф, все-таки стараешься меньше общаться с прессой и больше работать.
- Когда ты уезжал на Олимпиаду, у тебя не возникало опасений за ярославскую команду, которую ты оставлял на несколько матчей? Все-таки практически во всех играх "Локомотива" на тебе лежала огромная ответственность. Или же ты был полностью уверен в напарнике?
- Я очень давно знаю Андрея Малкова и уверен, что он очень сильный вратарь. Я уже неоднократно говорил во многих газетах: мне просто здорово повезло, что Владимир Вуйтек доверил именно мне место основного голкипера "Локомотива". У нас была очень серьезная конкуренция, но у Андрея неудачно сложилось начало межсезонья.
- А когда вернулся из Солт-Лейк-Сити, поинтересовался, как сыграл "коллега" в твое отсутствие?
- Мне и узнавать специально не надо было. Все сразу сказали, что пока я ездил по Олимпиадам, "поезд ушел" и теперь надо снова побороться за место в составе (улыбается).
- Значит, пошутили над тобой…
- В каждой шутке, знаете ли…
- Не прошло и двух суток после твоего возвращения, как ты сразу встал ворота в матче со столичным "Динамо". Это была твоя инициатива или решение тренерского состава?
- Владимир Вуйтек меня спросил, как я себя чувствую и могу ли сыграть. В принципе все понимали, что у меня шла реаклиматизация, но я чувствовал, что давно не имел игровой практики и хотел поскорей войти в ритм, почувствовать вкус игры.
- Сейчас процесс восстановления и адаптации закончился?
- Скажем так: подходит к концу.
