Говорят, что вратарь – это половина команды. Но только в том случае, если речь идет о ходе игры. Все остальное время половина команды – это ее доктор. Причем самая важная половина, потому что от работы врача во-многом зависит результат любого поединка. И чтобы вам ни говорили «хранители и восстановители здоровья» о своем маленьком вкладе в выполнение больших задач - не верьте им! Они просто очень скромные люди, которые предпочитают много делать и мало говорить.
Обычные медики до поры весьма скептически относятся к своим практикующим в спорте коллегам. Но те, кому хоть раз довелось посмотреть, как работает «доктор команды», долго пребывают в шоке от увиденного: столько сил (моральных и физических) тратят разве что хирурги, ежедневно проводя многочасовые операции. Ни один врач «Скорой помощи» или обыкновенной «неотложки» не испытывает такого постоянного стресса, зная что он должен каждую минуту быть мобилизованным к возможным проблемам, то есть как пионер – «Всегда готов!»
Сегодня нашим собеседником является врач «Локомотива» Андрей Зимин.
- Андрей Валерьевич, известно, что до прихода в спортивную медицину вы долгое время сами занимались спортом. Пожалуйста, расскажите о вашей карьере.
- Да, я занимался спортивной гимнастикой. Довольно долго – 13 лет. Кстати, вместе с массажистом «Локомотива» Сашей Беляевым. В 1981 году мы на пару выполнили норматив мастера спорта. В то время получить такое звание было сложно. А какой-то особенной карьеры у меня не было: ни в какие сборные не входил, медали не завоевывал… В общем, «обычный мастер спорта» (улыбается).
- И как же так получилось: столько лет отдали гимнастике, а работать пошли в хоккей?
- Институт я закончил в 1985 году. В то время было очень сложно сразу после учебы попасть в спорт. Существовало строгое обязательное распределение, и нас в большинстве своем отправляли в сельские больницы. Меня, например, – в Пошехонье-Володарск. Я говорил декану нашего факультета, что хочу работать в спортивной команде, на что он отвечал мне: «В "медвежьем уголке" ты будешь работать!»
Вообще-то у нас спортивная медицина не развита. Ни тогда, ни сейчас пока не блещет. За исключением профессиональных клубов в командных видах спорта: там медицина развивается стремительно. Это понятно: есть средства, создаются все условия. А в гимнастике или где-то еще – нет. Шансов поработать на хорошем уровне никаких. Я еще за полгода до получения диплома начал думать: что делать? Сначала я даже пошел в футбол. Пришел в ФК «Шинник», но мне там, мягко говоря, отказали: «Еще не закончил институт, ничего из себя не представляешь, молодой…» Общие спортивные друзья порекомендовали обратиться в хоккейное «Торпедо». Тогда главным тренером работал Сергей Николаев, и он мне сказал: «Заканчивай учиться и приходи. Необходимость в персонале есть". Можно сказать, что с его подачи я и начал работать в хоккее. Была вакансия и помогло благоприятное стечение обстоятельств. Пришел – и сразу в основную команду. Вот уже 17-й сезон работаю…
- Ничего себе! Неужели так долго?!
- Да уж. Время летит. Мне и самому начинает казаться, что это не я, и про кого-то другого тут рассказываю (улыбается).
- Вам довелось сотрудничать с разными тренерами, каждый из которых исповедовал свой собственный стиль тренировок. Как это отражалось на специфике работы врача?
- Конечно, методы и принципы работы каждого специалиста отражаются на нагрузке медиков. У нас в России ситуация вообще особенная, такой нет нигде. Во всем мире врачи работают в больницах, медицинских центрах и приходят только на игры. Они не находятся от зари до зари с командой, а проводят с ней короткие промежутки времени. Нет такого понятия «командный врач». А с тренером сотрудничают люди определенной квалификации для того, чтобы если вдруг что-то случится – уметь оказать первую помощь, быстро сориентироваться… У нас же все по-другому. Врач неотступно находится с игроками. С одной стороны есть масса плюсов: существует возможность лучше узнавать ребят, на ранних стадиях выявлять любые проблемы. Но и минусов хватает: врач в России является подчиненным сразу многих: главного тренера, руководства клуба, поэтому постоянно находится в определенной зависимости. Вот, например, получил игрок травму. В принципе ему вроде бы желательно месяц не тренироваться. Зарубежный врач скажет об этом тренеру, и тот должен выполнять предписания. А я не всегда свободен (особенно так было раньше) принимать самостоятельные решения. В этом и есть некоторые принципиальные различия. Скажем, я говорю: «Две недели игроку не стоит тренироваться», а главный тренер спрашивает: "Если есть такая возможность, то может, через неделю?» И моя задача попытаться поставить его на ноги, вернуть в строй по возможности раньше. Я должен прислушиваться и иногда поступаться своими принципами.
- Разве это не идет вразрез с медицинской этикой?
- Это не вопрос медицинской этики, это просто особенности работы спортивного врача. Приходящий врач, который просто контактирует с клубом, обычно ставит свои условия, необходимые для лечения. Другое дело, что тренер может на них не пойти, но в таком случае не исключено, что потом он может поплатиться за это… У нас врач команды постоянно должен брать на себя повышенную ответственность. Это ни в коем случае не означает, что мы не готовых ребят выпускаем в бой, просто я должен гораздо больше работать, чтобы скорей их восстановить, вернуть в строй. Хотя чем дольше я работаю, тем больше убеждаюсь, что надо уметь отстаивать свои принципы, давать хоккеистам больше времени на восстановление. Сейчас я благодарен нашим наставникам за то, что они часто поддерживают меня. Допустим, получил игрок травму, и главный тренер говорит, что ему надо дать отдохнуть какое-то время. На что я всегда отвечаю: «Большое спасибо, я тоже так считаю!»
- Говорят, что серьезные физические нагрузки значительно ослабляют здоровье спортсменов, и они более подвержены всяким простудным заболеваниям. Вам в таком случае за чем сложнее следить: за тем, чтобы игрок не получил травму, или чтобы не простудился и не заболел?
- Да, есть такое мнение: чем лучше физическая форма, тем слабее иммунитет. Это на самом деле так. Приходится следить и за здоровьем игроков, стараться уберечь их от простудных заболеваний… Сейчас вот я считаю, что в очень хорошей форме находится Володя Антипов, вышел на пик своих физических кондиций. И я ему постоянно говорю: «Вова, следи за собой, одевайся теплее, не болей…» А уберечь от травм, я думаю, невозможно. Кстати, есть парадокс: выходит человек на пик своей формы, но у него ослабляется иммунитет, зато, чем лучше физическая форма у игрока, тем меньше он травмируется. Тренеры так и говорят: травмы бывают у тех, кто плохо разминается и тех, кто находится в неважной форме. Иногда мы даже подшучиваем по этому поводу. Например, недавно на Шведских играх в одном из матчей Подомацкому в заключительной двадцатиминутке попала шайба в ребро. Я и говорю ему: «Что, Егор, вот видишь – плохо размялся перед третьим периодом и получил травму…» (улыбается)
- Есть спортсмены-везунчики, которые за всю свою карьеру умудряются избежать серьезных травм, а есть, наоборот, неудачники, постоянно "выбывающие из строя". Вы не могли бы рассказать о подобных случаях в нашей команде?
- Вообще, я думаю, что уж если складывается все удачно, то карьера целиком, а не какие-то ее составляющие. Есть люди, которым приходится вытерпеть столько лишений и невзгод, чтобы, например, пробиться в свою родную команду – Саша Ардашев, Ваня Ткаченко… А кому-то, наоборот, даже усилий прилагать не надо – все само приходит. Так и на льду. Но я, кстати, считаю, что те, кто испытал тяготы, совсем по-другому, более серьезно, смотрят потом на жизнь, на свой клуб. Что касается травм, то я думаю, что как таковых "везунчиков" нет: хоккей – контактный вид спорта: постоянные единоборства, силовая борьба, столкновения - все проходят через это. А неудачники… Вот у нас в команде когда-то был такой хоккеист – Сергей Шиханов. Его постоянно мучали травмы: мы ему только плечо вылечили - голеностоп травмировал. Поправили голеностоп – опять плечо или еще что-нибудь… Вроде бы не очень серьезные травмы были, но их череда - затягивала…
Авторитет приходится постоянно доказывать
- В последнее время участилось число антидопинговых скандалов. При чем, вид запрещенных препаратов меняется с такой скоростью, что спортсмены, порой, даже не успевают уследить за возможными изменениями. Как вы стараетесь этого избежать?
- Допинги – очень трудный вопрос. Но сейчас сами хоккеисты в какой-то степени освобождены от всех этих волнений и переживаний. Они подписывают бумагу и снимают с себя ответственность за все принимаемые препараты. Но при этом они обещают ничего не принимать без ведома врача, и должны это выполнять. Таким образом, вся ответственность накладывается на группу людей, и, прежде всего – на медиков, которые обязаны за всем этим следить. А следить – невероятно сложно. Вопросы о запрещенных препаратах поднимаются постоянно – на конференциях, медицинских встречах. Федерация время от времени присылает списки со всеми изменениями и дополнениями. Сейчас трудно уберечься от подделок. Вероятность "попасть" очень велика. Существуют вроде бы обычные препараты от ОРЗ, например, в которых могут находиться запрещенные вещества. Вот сейчас постоянно рекламируют обычное средство от простуды «Terra-Flu», а оно содержит псевдоэфедрин, который, естественно, запрещен. Нужно следить и за тем, чтобы, заболев, игрок не пошел в аптеку и не купил себе что-то.
Вообще, к плей-офф и решающим играм я стараюсь сводить к минимуму применение абсолютно всех препаратов, за которые неуверен. У нас существует политика клуба: никаких запрещенных средств. Контроль возложен, разумеется, на меня. Я в жесткой форме предупрежден о личной ответственности.
- Чтобы команда не была замешана ни в каких историях, как в позапрошлом сезоне новокузнецкий "Металлург", когда его игроков обвинили в применении допинга?
- Их не обвиняли. У них конкретно нашли запрещенный препарат. Хотя по тому, как соблюдалась методика проведения допинг-контроля, у них ничего не должны были найти. Я был крайне удивлен, когда нашли. Пробы взяли после второй игры, а результаты стали известны и обнародованы уже после того, как закончилась вся серия. Смысла никакого, просто сделано "для галочки".
- Отражаются на вашей репутации всевозможные проблемы с нашим клоубом (вспомним, 1997 год), даже если потом они разрешаются?
- Конечно, отражаются. Я скажу больше: отразиться может даже маленькая ничего не значащая ошибка. В хоккейной команде авторитет и заслуги надо постоянно подтверждать: и самим игрокам, и всем остальным, включая меня. Совершил просчет – снижается уровень доверия ребят, и его надо снова завоевывать. Надо стараться не допускать никаких ошибок, хотя это сложно в любой сфере деятельности, а в медицине – особенно.
Почти "семейный доктор"
- Вы уже, наверное, не только "врач команды", но и "семейный доктор" для каждого из хоккеистов. Ребята частенько обращаются по каким-то личным вопросам?
- Обращаются, конечно: и игроки, и их жены. Особенно на «семейных» сборах, куда все хоккеисты с супругами и детьми приезжают, такое происходит – ужас! (Улыбается) Но я всегда стараюсь действовать с первым главным медицинским принципом: «Не навреди!»
- Между вами и игроками большая дистанция?
- Она есть и, думаю, что должна быть. Иногда возникают ситуации, когда мне необходимо что-то потребовать. В таком случае мне легче это сделать, если есть дистанция. Хотя вообще-то я никогда не задумывался об этом. Она возникает сама собой – где-то больше, где-то меньше. Что касается меня, то лично я хотел бы, чтобы дистанция была, но не очень большая. Вдобавок она нередко зависит от того, какой тренер работает с командой. При Петре Воробьеве дистанция между мной и хоккеистами была на порядок больше. Это особенности работы наставника. Сейчас она снова сократилась. Кстати, все это опять говорит о том, что я – человек, зависимый в какой-то степени от обстоятельств.
С сегодняшними ребятами у меня существенная разница в возрасте. Ну, не совсем существенная, конечно… (улыбается). Когда я только начинал работать, я был или таким же, или младше большинства хоккеистов. Тогда в «Торпедо» играли Яковлев, Пачкалин, Крючков… Спустя некоторое время игроки были сплошь мои ровесники. У меня появилось много друзей, мы встречались, общались семьями, справляли праздники. Среди них и Затевахин, и Зайцев и Усанов…Сейчас опять постепенно появляется разница в возрасте, и в связи с этим очень уж близких отношений быть, наверное, не может. У нас разные взгляды на жизнь, увлечения…
- Кстати, об увлечениях. Многие отмечают, что вы в отличной форме и прекрасно выглядите. Наверняка это результат активных занятий спортом? Каких?
- На самом деле я совсем не в хорошей форме. Если посмотреть на мои фотографии, когда я только пришел в команду! (улыбается). Более того, за последние 5 лет, наоборот начал понимать, что очень устаю: клуб, еще была молодежная сборная… Плотный, напряженный график, отсутствие выходных – все это изматывает. Но я стараюсь постоянно заниматься физическими упражнениями. Я, конечно не хоккеист, но исповедую хоккейные принципы - человек должен уметь играть во все: теннис, волейбол, футбол, карты, шахматы, нарды. И я стараюсь. Очень люблю теннис: и смотреть, и играть. А что касается того, за кого "поболеть" и попереживать, то я - довольно «узкий» болельщик и больше всего люблю, конечно, хоккей.
- В таком случае о российских пристрастиях я вас даже и не спрашиваю, а в НХЛ за кого болеете?
- Подсознательно - за «Торонто», но только потому, что там Дима Юшкевич играет: у нас с ним очень хорошие, дружеские отношения. А по стилю мне нравятся «Детройт» и «Нью-Джерси».
Сын по стопам отца не пошел
- Ваш сын играет сейчас во второй команде и, надо сказать, весьма успешно. Вам, хорошо знающему всю не только внешнюю, но и внутреннюю стороны хоккейной жизни, не страшно было отдавать его в этот жесткий вид спорта?
- Вообще вопрос "Заниматься спортом или нет?" у нас не стоял. Ответ однозначный. Я считаю, что мы - очень спортивная семья. Сначала сын тоже пошел в гимнастику, но посетил 1-2 занятия и все. Не очень ему это дело понравилось. Почему хоккей? Прежде всего, потому, что мне это было удобно – Антон постоянно находился рядом со мной: я мог помогать, советовать. Но на удивление он настолько сильно увлекся хоккеем и стал предан ему, что вопросов больше не возникало. А риск - он ведь есть везде.
- При таком плотном "гастрольном ритме" успеваете увидеть, как профессионально растет ваш сын?
- Мы с женой при каждой малейшей возможности стараемся посещать и тренировки, и игры. К сожалению, не всегда это получается. Но если выдается свободная минутка, я могу бросить все, чтобы посмотреть на сына. Нам очень интересно как развиваются его успехи, мы следим за статистикой, всячески его поддерживаем.
- Трудно быть отцом и врачом одновременно, особенно, если ваш сын находится в том возрасте, когда окончательно формируется личность? Кого в вас, прежде всего, видит Антон: переживающего родителя или профессионального медика? Проблемы не возникают?
- Может, когда-нибудь проблемы воспитания в нашей семье и начнут появляться, но сейчас их нет. К счастью, и никогда не было. Я думаю, что Антон не разделяет во мне отца и врача. Я стараюсь общаться с ним на равных, не давить, не навязывать своего мнения. Хотя, наверное, иногда у меня это не получается…
- Вам, как отцу, сложно, наверное, дать объективную оценку игре сына? Как вы думаете, каким будет его хоккейное будущее?
- Действительно трудно. Как-то главный тренер "Локомотива-2" В.Н. Крючков сказал, что проблемы есть у всех его подопечных, а у Антона – это некоторая психологическая неустойчивость. Для меня это стало откровением, поскольку я всегда считал именно психологическую устойчивость и знание многих нюансов профессиональной хоккейной жизни - сильными сторонами сына. Когда дома мы с ним это обсуждали, он тоже был удивлен, но признал, что действительно может отыграть несколько игр блестяще и забить, а потом выступить неудачно. Но я бы не стал связывать это с особенностями психологии. Скорее, все дело в физических кондициях. Все время держать высокий стабильный уровень – это признак профессионализма и мастерства, присущий очень редким людям. Но я думаю, что Антон обязательно выйдет на такой уровень. Если когда-нибудь он попадет в одну из команд Суперлиги, то это будет хорошим достижением. В данный момент сложность в том, чтобы пережить трудный переход от 16 до 18 лет. Особенность политики не только нашего клуба, но и многих других, состоит в резком омолаживании второй команды. Если у Антона будет шанс поиграть в «Локо-2» еще и следующий сезон, то я с большой уверенностью могу сказать, что у него получится пробиться в одну из команд Суперлиги.
- А что, такого шанса может не быть?
- Я не знаю. У руководителей ставка на высоких, мощных ребят. Правда, надо сказать, что это делается во всем современном хоккее. Мотивация проста: "Пусть этот игрок не умеет чего-то сейчас, но с его габаритами и внешними данными из него можно сделать что-то потом". Не совсем правильная, на мой взгляд, позиция. Поэтому Антону я всегда говорю: «Пусть ты ниже всех на голову физически, тогда ты должен показывать на голову выше результат!» Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, но сейчас у него многое получается: по системе гол+пас, например, он идет в команде на первом месте. Но останавливаться на достигнутом нельзя, надо постоянно работать и совершенствоваться. Только тогда можно достичь самых высоких целей.
Капля никотина меня больше не убивает
- Говорят, что вы еще и диетолог и разрабатываете питание для команды?
- Диетолог – громко сказано. Просто я очень интересуюсь этой темой, мне это близко. Знаю, что в НХЛ ведутся всяческие разработки, и я стараюсь следить за новыми направлениями в этой области. Могу давать советы, рекомендации тем ребятам, у кого проблемы с лишним весом. Вообще в России сложились определенные стереотипы в питании хоккейной команды. Я могу сказать наверняка, что все клубы суперлиги питаются по этому стереотипу. Существуют принципы: из чего должен состоять предигровой завтрак, предигровой обед и т.д. Чтобы составлять меню для команды нужно знать эти принципы, а не глобальные знания диетологии. По современным правилам стараются в основном употреблять куриные грудки и много рыбы. Или высококачественное мясо, но найти такое, скажем, в ресторанах – просто невозможно.
- А дома у вас кто готовит?
- Дома - жена, и она, кстати, очень помогает мне следить за новыми веяниями в области питания. А как она готовит эти куриные грудки! Это ведь очень сложный процесс. Редко кто умеет их правильно приготавливать.
- Андрей Валерьевич, вы ощущаете свою сопричастность к победам и поражениям команды, ведь многое в результате зависит от вас?
- Есть мнение, и я согласен с ним: побеждает команда руководителей. Заслуги и работа всех имеет значение. Но я всегда сдержан в оценке своего вклада. Да, есть, но не больше, чем у кого-либо. Кого-то в строй побыстрее смог ввести, другого восстановил после травмы… Я очень болею за результат. По-моему, даже надо поменьше этого делать. Вот в Новокузнецке так нервничал, что аж давление было 170/110. Я уже не курю полтора года, бросил, потому что иначе так обкуривался на нервной почве – ужас!
- Бросили курить полтора года назад…А как же вы в таком случае раньше говорили спортсменам о пользе "здорового образа жизни"?
- Долгое время в командах мы вообще не курили при ребятах. Не то чтобы, это было запрещено, просто всегда лучше, когда слово с делом не расходится. Многие врачи, к сожалению, курят. Я пристрастился к этой привычке в институте, когда сдавал сумасшедшие сессии. Зато сейчас - все, смело могу говорить типа: «Капля никотина убивает лошадь, а тушканчика вообще разрывает на части…» (Улыбается).
