Для болельщиков голкиперы «Шинника» всегда были культовыми личностями. Из недавнего прошлого достаточно назвать всего две фамилии – Чуркин и Корнюхин, чтобы понять, о чем речь. Потому появление в ярославском клубе первого иностранного вратаря (Евгения Сафонова таковым трудно считать), естественно, вызвало неподдельный интерес. Удивительно, но болгарин Радостин Станев моментально завоевал симпатии взыскательной и очень требовательной ярославской публики.
lЧто в имени моем
— Радостин, ты не только быстро стал любимцем взыскательной ярославской публики, но и очень быстро влился в коллектив ярославского «Шинника». Как тебе это удалось?
— О, это было очень просто! У меня прекрасные коллеги, и мне не составило труда влиться в коллектив — ребята меня очень хорошо встретили.
— Насколько cущественны для тебя отношения с партнерами по команде?
— Для меня важно находить взаимопонимание не только на поле, но и за его пределами. Дружить со всеми невозможно, но понять и принять партнера очень важно! Я всегда старался находить общий язык со всеми. В футболе бывают сложные моменты, и если вы просто коллеги по работе, пережить их очень непросто. Когда же вас связывает что-то еще, проблемы преодолеваются быстрее и легче.
— Ты с кем-то из игроков «Шинника» уже сдружился?
— Мы с женой много времени проводим с семьей Мартина Кушева, дружим, как у вас говорят, семьями. Вместе отдыхаем, угощаем друг друга блюдами национальной кухни. Моя жена их просто прекрасно готовит. Времени свободного, к сожалению, очень мало, но, когда удается, мы вместе выбираемся на прогулки по набережной — там очень красиво, заходим в ресторан «Поплавок». Там нам нравится обедать и смотреть на реку.
— Отдыхаете исключительно с соотечественником?
— Нет, почему… С Сашей Радосавлевичем я, например, выезжал отдыхать за Волгу, на карьеры. Встречаемся с Томашем Кухаржем. И вообще, я в очень хороших отношениях со всеми ребятами. Может, чуть ближе общаюсь с Ренатом Дубинским, Витей Берко, с Сережей Гришиным, Денисом Клюевым, Сашей Кульчием, Андреем Рубиным.
— Говорят, что футболист становится полноправным членом команды, когда он получает свое прозвище. У тебя оно уже есть?
— Да, мне кажется, что есть. Только ребята ко мне пока обращаются по имени. Оно и так как прозвище (улыбается).
— Радостин, а твое имя как-то переводится с болгарского?
— Да, конечно. Радостин — значит радостный, счастливый.
— Имя помогало в жизни?
— Трудно сказать… Счастливчиком себя назвать не могу. Но имя наверняка наложило отпечаток на характер — я добрый человек.
lПост номер один
— Радостин, что помогло тебе занять пост номер один в воротах «Шинника»: неуверенная игра Сафонова, твой опыт или стечение обстоятельств?
— Когда меня приглашали в «Шинник», то предложили быть первым номером. Да на роль второго я бы вряд ли и согласился… Когда я пришел в команду, мне тренер сказал, что доверяет и все в моих руках. Я хорошо работал на тренировках, играл в официальных играх. Когда у тренеров нет претензий к твоей игре, за свое место можешь быть спокоен.
— Ты можешь назвать свои сильные качества как вратаря?
— Все вратари, выступающие на высоком уровне, примерно равны в своем классе. Отличаются они, по большому счету, только психологической устойчивостью. У кого она сильнее — тот и лучше.
— Ты в этом сезоне провел игр «на ноль» больше, чем матчей, в которых ты пропустил. Для тебя это обычное дело?
— Наверное, да. В Польше, когда я выступал за «Легию», случалось так, что я не пропускал не то шесть, не то семь матчей подряд. Я за этим никогда специально не следил. Потому как это не столько моя заслуга, тем более не самоцель. Для меня главное, чтобы победила моя команда. Если при этом я еще не пропущу ни одного мяча, что ж, приятно, но не более того.
— «Шинник» в последних играх вернулся к системе игры с либеро, отказавшись от игры в линию. Тебе стало легче играть при такой схеме обороны?
— Когда меня покупали, мне было сказано, что моя будущая команда проповедует игру в линию. Меня это не смутило — я играл и при такой схеме, и с либеро. По большому счету, для меня это неважно — я готов на все.
— Во время игры ты достаточно эмоционально общаешься с партнерами. Создается впечатление, что тебе знакома и русская ненормативная лексика…
— О да, случается (смеется)… Во время игры я совсем другой человек. Могу сурово поговорить с партнерами. Но после финального свистка обязательно подойду к человеку, с которым говорил на повышенных тонах, и извинюсь. Никто пока не обижался — все понимают, что это было не со зла. Так было со Славой Шевчуком. В одном матче ему от меня крепко досталось, но после этого в наших дружеских отношениях ничего не изменилось. Я благодарен своим партнерам, что они меня правильно воспринимают.
— В жизни и на футбольном поле ты разный…
— Мне иначе нельзя. Еще в Польше я понял, что легионеру нужно быть на голову выше местных футболистов, работать в два раза больше, допускать ошибок в два раза меньше. Потому я такой серьезный на поле. Не могу позволить себе такую роскошь — расслабиться на минуту. Вне поля я другой — веселый и добродушный…
Ой, мороз, мороз…
— В Польше за год с небольшим ты вместе с «Легией» завоевал и звание чемпиона, и стал обладателем Кубка. Сейчас в России с «Шинником» ты далек от призовых мест. Не жалеешь, что покинул Польшу, где у тебя все было — и успех, и слава?
— Да, это был самый счастливый год в моей карьере: у меня были фантастические коллеги, мы удачно играли в национальном первенстве и в Еврокубке. Меня устраивало все. Но я сказал, что здесь, в Польше, я уже добился всего, чего мог. Мне нельзя было там оставаться, если я хотел совершенствовать свое мастерство. А я к этому стремился. Потому, когда мне поступило хорошее предложение от «Шинника», я долго не думал. А призы… За призы мы еще поборемся.
— Радостин, скажи, что тебе больше всего понравилось в Ярославле.
— Первое, безусловно, это мои коллеги. Именно благодаря им я так хорошо и быстро вписался в коллектив. Мне они нравятся и как профессионалы, и как люди. Второе — это ваш красивый город и его жители, улыбчивые и доброжелательные.
— А что неприятно удивило?
— Да такого, наверное, и не было. Как возникали проблемы, мне их тут же помогали решить мои коллеги. Хотя… Да, есть одно, что мне крайне не понравилось, — русская зима. Когда я приехал было очень холодно (–20 градусов) и сумрачно. На меня это произвело самое угнетающее впечатление. Так плохо я себя еще не чувствовал. Но сейчас эта проблема, как вы понимаете, решилась.
— Зимние депрессии хорошо лечить каким-нибудь хобби. У тебя есть что противопоставить зимней хандре?
— Я с такой зимой вообще не сталкивался, потому и увлечения мои с ней никак не связаны. Я люблю путешествовать на машине, играть в большой теннис.
— Спортсмены считаются суеверными людьми, вратари — суеверными вдвойне.
— Я — православный, человек верующий, но у меня есть свои приметы и талисманы. Сами понимаете почему, я о них говорить не буду. Но могу сказать, что я посещаю храмы перед играми (они у вас просто великолепные!), ставлю свечки….
